«И прошу освободить меня от должности представителя по организационным вопросам. Подпись Джереми Вард»
Рука росчерком поставила инициалы J.W. на пустом месте, и Джереми с тоской поглядел на лист бумаги лежащий перед ним на столе. Он пробыл в студенческом совете немногим больше года, но успел стать его неотъемлемой частью. Если нужно было организовать фестиваль, договориться об экскурсии студентов Академии в Дублин или же спланировать праздник Нового Года – Вард был тем самым волшебником, который успеет договориться со всеми, разыскать всех, кого нужно, и сделать так, чтобы всё прошло без сучка и задоринки.

- Столько воспоминаний, - проронил парень, скидывая ручку в коробку и отключая компьютер. На мониторе весел стикер из розовой бумаги, который Вард еще не успел сорвать, и видимо теперь уже не сорвёт. Это были указания от Слая Андерсона. Поразительно, но президента Андерсона за всё время Джереми так и не видел. Он знал где находится его стол, регулярно оставлял там рапорты и доклады со своими пометками, а поутру, ни свет, ни заря, находил на своём месте кучу стикеров, в которых мистер Андерсон излагал свои мысли и пожелания, - Но придётся с этим распрощаться… Всё-таки мне здесь не место.

После потери Декстера Джереми долго приходил в себя. Многочисленные раны давали о себе знать, и месяц повелитель провалялся на больничной койке, под присмотром лучших врачей академии. Первым шоком помимо потери друга для Варда стала его правая рука, которая теперь оказалась культёй почти до плеча. Раньше ему приходилось думать о том, каково это потерять конечность, и сама мысль повелителя не пугала. Но все эти фантазии оказались детским лепетом по сравнению с ощущением, что твоего локтя, твоих пальцев больше нет. К счастью техники академии подсуетились, и изготовили ему хороший протез, но всё же как бы хороша реплика не была, она всё равно оставалась репликой. Джереми мог забыть о том, чтобы чувствовать тепло, текстуру вещей и их рельеф, пальцы из металла были прочными, даже могли проводить Дыхание Души, но не шли ни в какое сравнение с настоящей рукой.

- Ладно, наверное, пора прощаться, - на лице Варда появилась усталая улыбка, когда он окинул взглядом кабинет. Теперь ему предстояло покинуть академию и вернуться в Нью-Йорк. Его никто не гнал, Кид лично беседовал с ним несколько часов и предложил место почётного инструктора и пообещал, что они найдут способ вернуть Джереми способность синхронизироваться с оружием. Однако прошло два месяца, было испробовано несколько десятков кандидатов, даже пара кос смерти из преподавательского состава, но итог был неутешителен – по какой-то причине душа Варда не могла поддерживать стабильной частоты, и любая попытка снихронизации заканчивалась провалом. Были испробованы десятки методов, препараты, терапия душ, тренировки, но всё было тщетно. Позавчера была последняя попытка, которая тоже не увенчалась успехом и тогда Джереми твёрдо решил закончить свои дела и покинуть академию. Кид ему не препятствовал.

- Наверное буду первым из Вардов, кто не смог закончить академию, - Вард взял со стола коробку, в которую были собраны его вещи, бросил последний взгляд на стикер Андерсона, которому суждено было остаться без ответа и направился к двери. За окном уже стемнело, коридоры академии были пусты, так что нечего бояться, что ему кто-то попадётся на пути.

Появление незнакомой девушки заставило Джереми остановиться вместе с коробкой, и с интересом посмотреть на неё. Кто это? Как она сюда попала? Не по ошибке ли? Хотя действовала она слишком уверено для того, кто случайно забрёл в кабинет студенческого совета. Скробь на время ушла с лица Варда, сменившись удивлением, которое еще больше усилилось когда девушка представилась

- Слай… Андресон? – в голосе Джереми, хоть и спокойном прозвучали нотки недоверия. За время работы он уже успел сложить у себя в голове туманный образ рослого педантичного молодого человека в форме с иголочки, и теперь это представление со звонким треском рассыпалось при взгляде на… настоящего президента? Розовые волосы, тонкие черты лица, изящная спортивная фигура, одета с иголочки. Брови Варда поднялись еще выше, вот это новость, и именно она получается оставила ему эти стикеры всё время? Никогда бы не подумал.

- Представлял вас совсем иначе, - удивление было мимолётным, и прежняя грусть вернулась на лицо студента, в тандеме с лёгкой досадой. Всё же он хотел уйти один, не встречаясь ни с кем по пути, и просто тихо исчезнуть, оставив после себя заявление на столе, но этот план только что с треском рухнул, причём перед ним был не кто-нибудь, а сам президент студенческого совета, перед которым Джереми чувствовал себя обязанным не скрывать ничего и держаться честно. Недолгое молчание, мысли собираются в упорядоченную цепочку:
- Рад встрече с вами… Дело в том, что я хочу, чтобы вы знали, президент. Я покидаю студенческий совет, потому что более не могу являться полноценным студентом академии, - официальные формулировки крайне хороши, когда хочешь скрыть эмоции, и подать всё сухо и логично – Вы, наверное, слышали, летом я провалил задание и потерял свой талант повелителя. Все средства оказались неэффективными, и теперь мне не место в академии.

Джереми говорил спокойно и слегка отрешенно, глядя прямо на Слай. И всё же, каждое сказанное слово пробуждало болезненные воспоминания, и давалось с трудом, хоть Вард и старался не подавать виду. Он должен быть сильным, не должен показывать, как это гложет его изнутри. Он всё решил для себя. Как бы ни терзали сомнения, он должен смириться с тем, что ему стоит уйти, пока он еще может сделать это достойно.

- Я уладил все дела и роздал все указания. Подготовил список подходящих кандидатур на моё место, и заполнил все бумаги, заявление об уходе я оставил на столе, - Джереми пожал плечами, протез звякнул - Мне нравилось работать с вами, президент Андерсон, но к сожалению, мне пора собираться, через пять часов у меня самолёт до Нью-Йорка.

В кабинете повисло молчание. Глаза Варда пристально смотрели на девушку, которая говорила ему такие странные, в чём-то несуразные вещи. Стоило бы просто покинуть кабинет, не ввязываясь в бесполезные разговоры, но Джереми понимал, что Слай не собирается его так просто отпускать, чёрт, неужели ему придётся вернуться к этой теме? Уважение с президентом вновь столкнулось с желанием просто всё бросить, и скрыться отсюда поскорее. А это рождало раздражение…
- Хотите об этом поговорить? – голос Джереми стал более сухим, он поставил коробку на ближайший стол, - Давайте. Не поймите неправильно, я ценю ваше участие, но знаете сколько я слышал о том, что всё это нормально и просто приходит?

Пальцы на протезе сомкнулись со скрежетом, и Вард бросил на него раздраженный взгляд. Если обычную руку он контролировал хорошо, то механика очень чутко отзывалась на его эмоциональные перемены. Еще один повод не любить её, и особенно сейчас, когда хотелось поскорее отвязаться от этого разговора, грозящего коснуться тех мыслей, которые Джереми едва-едва смог убрать подальше, и которые мучали его первые недели после случившегося. Куда лезет эта девушка, неужели ей невдомёк, скольких трудов ему стоило добиться хотя бы подобия сна по ночам?

- Давайте начистоту, президент Андерсон, я не просто не сдал экзамен, не просто лишился руки на задании. Куда хуже, я своего партнёра убил… - Джереми замолчал на полуслове, он сказал больше чем планировал, и уже об этом пожалел. Но остановиться уже не мог, внутри всё клокотало, непривычно и с гневом, так что Вард продолжил, чувствуя, как утрачивает свою привычную сдержанность:
- Да, вы не ослышались, именно убил. И знаете, я уверен, что талант повелителя я утратил не просто так, а потому что моя душа поняла, что ей лучше больше никогда ни с кем не синхронизироваться. Вот, я говорю вам всё без утайки, и что же вы мне можете сказать? Простите, не сдали экзамен? Или партнёр не подошел? Мне рассказали много историй за это время, все такие оптимистичные, и я сам их долго рассказывал, но мой случай другой. Понимаете? Другой! Я не сломался, это моя вина, и только моя, а за вину полагается расплата, если вы не забыли.

Джереми замолчал и отвёл глаза в сторону. Он уже чувствовал, что пожалеет обо всём сказанном, но вместе с этим с замиранием сердца ощущал, как болезненные воспоминания снова вцепляются в его сознание. Как же тяжело ему было это ощущать. Боль казалась физически ощутимой, но Вард не показывал вида, лишь его лицо напряглось и побелело. Но голос оставался ровным, раздражение его покинуло, осталась лишь лёгкая отрешенность:
- Кому нужен повелитель-калека, неспособный защитить своё оружие? Такому единственная дорога – прочь из Академии.

Хлопнуть дверью и покончить с этим. И Джереми так и сделал бы, услышав очередные слова о том, что всё будет хорошо и достаточно только постараться немного. Но ответ президента заставил даже раздраженного Варда слегка опешить, хоть последний и не подал виду.
- Что? – только и выдохнул он, но замешательство было недолгим, и Джереми забыв о свободном теперь выходе, повернулся к президенту, его голос стал  жестче - Есть куда уходить? Думаете легко быть единственным в роду неудачником, который не смог справиться с ролью повелителя? Думаете мне хочется уходить вот так? Не хочется попытаться что-то изменить?

Коробка хлопнулась на стол, и Вард в пару шагов подошел к президенту, оказавшись с ней почти вплотную. Их разделяло буквально несколько сантиметров, встань Джереми еще ближе, он прижал бы Слай к столу. Такой вольности парень себе не позволил бы никогда, но сейчас под влиянием момента его сдержанность улетучилась, уступив место порывистости и даже горячности. Он и думать забыл о том, чтобы уйти, а его обычно мягкое лицо.
- Я помню, что преподаватель Андерсон не показывает свою руку, и не отвечает на расспросы любопытных, - железная рука Джереми вцепилась в столешницу, они был совсем близко к президенту, воздух теперь буквально трещал от бушующей энергии исходящей от двух студентов, карие глаза парня смотрели прямо в голубые глаза девушки, с вызовом и огнём

- Знаешь, если бы у меня был шанс, хоть один синхронизироваться с любым оружием, пускай даже таким, опасным, я бы на это пошел, - с вызовом процедил парень, и Андерсон могла ощутить исходившую от него агрессию, так не вязавшуюся с его прежним образом и том, что остальные говорили об ответственном за организаторские вопросы.
- У меня все протез, какая мне разница что с ним будет теперь? Видишь, этому оружию достаточно просто найти того, кого не волнуют последствия, и его проблема решиться! Здесь нет трагедии! Чего в этом сложного, если бы мне попалось такое, то…
Тут Джереми осёкся, до него дошел смысл слов Андерсон, которые он в горячке воспринял превратно. Сперва он думал, что она, наверное, говорит о какой-то своей знакомой, когда ты взвинчен не задумываешься о намёках, но сейчас до него дошло. Неужели она говорила о себе? Парень чувствовал, что сейчас нужно что-то сказать, но слова, которые так легко находились во время запальчивости сейчас просто отказывались приходить на ум.  Он всё еще стоял почти вплотную к президенту, но весь напор словно схлынул. Повисла тишина.

Он понял. Конечно же, пускай и позднее чем следовало, наверное, стоило отступить. Голос разума кричал об этом, требуя перестать так вести себя, от этого конфликта никому не будет лучше. Он видел, как из плеча Слай появился кристаллический нарост, похоже она хотела защититься от такого напора, и сейчас повелителю стоит взять себя в руки и это прекратить. Но Джереми если и слышал этот голос, то лишь мгновение, пока его не перекрыл голос президента, строгий и холодный, не собирающийся давать поблажек. И чем дальше, тем сильнее Вард ощущал, как негодование поднимается внутри него:
- Эта жертва, - железный кулак ударил по столешнице, заставив ту жалобно скрипнуть, - Эта жертва не была необходимой! Я видел, что он на пределе, я говорил ему, что мы не должны повторять резонанс, иначе его тело может не выдержать. Но мы не могли уйти, потому что…

Теперь откровения лилось потоком, разбуженное жесткими словами президента. Старательно забывающиеся картины вновь летели перед глазами. Ряды домов, ночь, вой Кишина. Кровь стучала в висках. Что знает эта девчонка? Что она вообще понимает?
- Нет, это не была необходимая жертва. Я продумал множество вариантов, множество. Мы могли успеть сбегать за помощью, я мог задержать Кишина, пока Декстер эвакуирует детей, можно было поступить тысячей способов, поступить иначе, понимаешь? И всё же вот, я здесь, а его нет.
Пальцы стальной руки разжались и сползли, проскрежетав по дереву. Кабинет был окрашен в оранжевый цвет закатными лучами, но казалось они совершенно не грели и не успокаивали. Наоборот, добавляли тревожности, и теперь выпустив старательно загнанные воспоминания на свободу, Вард ощущал, как их когти начинают скрести по его памяти.

- Я никому не говорил этого, - он видел промелькнувшие чувства, смесь обиды, опаски и вызова на лице Андерсон, она похоже понимала, на какую опасную территорию ступила, но останавливаться не желала. – Никому, кроме Кида. Президент, ты права. У меня нет руки, только этот протез. Но чёрт побери, я бы взвалил на себя и лошадь, и всё что угодно. Но я не могу себя простить за это. Учитель Андерсон жива, ты можешь сделать её жизнь лучше. Ты выложила карты передо мной на стол, я рад что ты так откровенна! Вот только где твой партнёр? Мы же нужны Шинигами, и давай откровенно нужны не только здесь, но и на полях сражений. Давай, скажи мне. Говорить - так до конца.
Джереми выпалил всю эту тираду на одном дыхании, он чувствовал, что стоит отступить, но не делал этого, с вызовом глядя прямо в глаза президенту. Будь что будет, он не собирается сдерживаться и просто уходить, особенно теперь, когда ему пришлось вытащить эти болезненные воспоминания и разбередить старые раны. Он выяснит с президентом всё, скажет все слова до последнего, даже если придётся опоздать на самолёт, даже если забыть о сборах.

Надо было скорее брать себя в руки. Вернуться в комнату, выпить таблеток, которые прогоняют кошмары, и попытаться поспать пару часов перед вылетом. Но все эти мысли тонули в чудовищном возмущении и упорном желании продолжить. Не найти ответы или мотивы, а просто вылить всё накопившееся, и ответить на каждое слово президента.
- Ты говоришь мне не сдаваться! Но ты сама разве не это сделала? – с этими словами металлические пальцы Джереми сомкнулись на кристалле, росшем из плеча. Небрежно, в нарушение всех правил этикета. Не будь Вард на взводе, он бы тут же одёрнул себя, но сейчас он был выбит из колеи:
- Ты говоришь, что мы нужны, но при этом решила, что сломана? Чёрт подери, если ты берёшь на себя такие слова, то хоть соответствуй им! Да ты права, я не могу простить себе, что я выжил! На мне висит целая жизнь, но почему ты с собой так поступаешь?

Вард без раздумий говорит эти жесткие слова. На лице у президента только возникшие кристаллы, брови не сходятся домиком, в уголках глаз нет слёз, и всё же в самих глазах что-то завораживающее, что-то бездонно глубокое, и что-то такое, от чего становится не по себе, будто заглянул в пропасть.
- Речь не о тебе? Хорошо, можешь мне не отвечать. Я даже поверю, что у тебя всё нормально, и выбранный твой путь правильный, хотя ничего подобного. Понимаешь, умри я тогда в июле – это была бы красивая история о Дестере и Джереми, двух героях защитивших детей. А знаешь во что это превратилось теперь – история о Джереми, который это пережил, но вместо победы он проиграл. Тот Кишин победил, оружие погибло, а повелитель лишился своего таланта! Это наша победа? Нет, это победа этого монстра!

Джереми прерывисто задышал, такой монолог произнесённый на одном дыхании заставил его замолчать.  В помещении действительно что-то менялось. Парень чувствовал это, тени удлинялись, а таинственный полумрак создавал странную, не похожую ни на что атмосферу. В этом даже было что-то поэтическое, закат наступил тогда, когда день угас, и вот теперь его сменил вечер, после которого неизбежно наступит ночь, солнце скроется за горизонтом и больше уже не покажется. Прямо как он сейчас. Напряжение росло всё сильнее, всё внутри заворачивалось в узел, и в последних гневных словах гнев скрывал ноты боли, зазвучавшие против воли Джереми:
- Да, я Икар, опаливший крылья на солнце. И чёрт подери, я всё равно не уверен, что хочу уходить. Слышишь? Иначе бы я не стал тратить время на разговор с тобой, а что теперь? – стальные пальцы сжались на наросте, - Зачем ты всё это сделала? Зачем разбередила, и при этом уходишь от ответов, говоря, что речь не о тебе? Сопереживаешь? Здорово, но от этого не легче! Ты делаешь всё только сложнее, слышишь? Чёрт… просто оставь меня в покое со своим нравоуче…

И тут Джереми замолчал на полуслове, словно его ударило электрическим током. Вернее, это ощущение он и почувствовал. Давно забытое, оставленное на задворках памяти и едва ощутимое. То, которое возникает, когда одна душа, откликается на вторую.