Свинцовые облака затянули небосвод. Они казались грозными и тяжелыми, словно вот вот обрушится свинцовым дождем, пробивающим все и вся своими беспощадными смертоносными каплями.  О, если бы вы знали, как Хель Янг сейчас хотела бы стоять посреди безграничного поля под этим дождем. Ей казалось, что удар каждой такой капли по ее телу не доставлял бы ей столько боли, как происшедшее не так давно. Потеря, утрата, чувство вины и… Она до сих пор видит во сне эпизод минувшего. Гибель близкого и родного человека хуже любой физической боли. Это просто разрывает на куски изнутри. Боль, которую нельзя приглушить таблетками или алкоголем или другим наркотическим средством. Это словно наказание за все грехи прошлых и нынешних жизней.
Хель сидела на заправленной постели в своей палате. Ее взгляд был устремлен в окно. Сегодня ей предстояло вернуться в Шибусен. И, знаете, она никого не хотела видеть. Точнее, она не хотела, что бы кто-нибудь видел ее.  Там ее знали другой. Сейчас она была охвачена печалью, которой не было конца. Она бы отдала все на свете, что бы вернуться, что бы спасти подругу. Она не понимала, почему именно такой светлый и добрый человечек как Мария, должен был пасть от лап мерзкой ведьмы. До этого происшествия Хель весьма лояльно относилась к колдунам и ведьмам. А Мария так вообще была очень дружелюбной девушкой, которой была светла сама идея дружбы повелителей и ведьм. И вот, теперь этого светловолосого лучика света просто нет. И душа Хель наполнена серостью, подобно тем самым облакам, которые затянули небосвод.
За ней скоро приедет шофер. Мисс Янг никому не сказала, что сегодня ее выписывают. Она нарочно прервала все связи с немногочисленными друзьями. Она даже с родителями не могла разговаривать, и ей было ужасно стыдно говорить с родителями подруги. Ведь, это Хель должна была попасть под удар. Он предназначался ей. И это чувство вины сжигало девушку.
«Успокойся. Ты должна принять все как данность. Твои кошмары пройдут, как только ты их примешь. Надо победить себя. Необходимо вернуть баланс», - повторяла про себя девушка, вспоминая слова психологов.
Размышления прервал звук открывающейся двери. Хель ждала лишь шофера, который должен забрать ее.
- Здравствуйте мистер Локсли. Возьмите мои вещи, что у двери, я сейчас спущусь, - не оборачиваясь и не отрывая взгляд от окна. Последствием всего происшедшего стало изменения во внешности Хель Янг, которое не выглядело эстетично. Теперь радужка одного из ее глаз не была голубой, как вторая. Она была красной, словно кровью налитой. Казалось, вместо радужки у девушки там кровавый рубин. Второй же зрачок остался таким же небесно-голубым, как и был. А переносицу пересекает шрам в четыре сантиметра длиной, тонкий, оставшийся впоследствии рассечения, весьма глубокого. В высших кругах подобное чаще всего являлось уродством. Возможно, когда-нибудь его удастся свести. Но не сейчас. Доктора и так долго восстанавливали полученные повреждения после роковой охоты.
Хель уже подготовила маску и темные очки, которой она собиралась скрыть новые нюансы своей новой внешности. Их оставалось лишь достать из тумбочки. Хель тяжело вздохнула.

Вопреки ожидаемому Хель услышала в ответ голос не мистера Локсли. Раздавшийся голос был равен удару молота по голове с размаху. Хель словно мьельниром припечатал сам Тор.  Зрачки девушки расширились.  Она замерла. А рука, которой она сейчас тянулась к тумбочке, чтобы достать очки, дрогнула.  Она не могла не узнать этот голос. Хель не была готова видеться с этим человеком, как и с еще двумя, столь же близкими.
Слова, произнесенные этим человеком, были одновременно приятны и ужасны. Они словно резали тупой пилой растянутую мышцу без наркоза.  Словно пальцами вскрывали позвоночник, раздирая кожу и вытягивая ствол из шкуры.
- А я нет, - коротко ответила Хель, вопреки всему тому, что сейчас чувствовала на самом деле.
Ее семья испокон веков дружила с семьей этого человека. Точнее, от самих прародителей. Он, а знала о совместной деятельности их семей, и он знал тоже самое. Это была история, где каждое поколение имело дружескую и крепкую связь, начиная от Хель, Дилана и Даниэля.
- Уходи, - столь же коротко произнесла девушка.
Она не хотела, чтобы ее видели такой. Она не желала говорить о случившимся. Именно поэтому девушка никому ничего не сказала, обрубила все связи и даже сломала свой сотовый.
Хель подозревала, что Рейвенкроу не уйдет просто так, раз пришел.
- Ну зачем ты приперся? – короткий и строгий тон, что был прежде, резко сменился на некий выкрик и Хель просто рухнула лицом в подушку. Она крепко держалась за кровать. Могло показаться что она плачет. Но, она лежала тихо, лишь делая неспешные вдохи и выдохи. Задыхаться она не собиралась, но и показывать свое лицо другу тоже. И она ничего лучше не придумала в данной обстановке, чем вот таким образом спрятаться.
- Уходи давай, - крикнула Хель в подушку. Ну, звук, который получился вообще трудно назвать криком. Это больше было похоже на что-то невнятное, но явно недовольное. Хотя, если хорошо постараться, то можно было разобрать слова.

Сначало, казалось, что Даниэль уходить не собирается. И как же это на него похоже. Хель почти приготовилась вцепиться руками в кровать, но, к ее радости, этого делать не пришлось. Да и друг ее не долго уговаривал или пытался расшевелить.
Шаги в палате было слышно громко. Хорошая акустика. Даже не нужно смотреть на кого-то, чтобы понять, что он уходит или наоборот приближается. И вот, Рэйвенкроу совершил свою прогулку по больничной палате мисс Янг, и уже собирался, видимо, уходить.
Его речь не осталась не услышанной. Хорошо хоть не ругался, что не сообщила ничего и вообще потерялась.
- Тебя правда не пускали? – Хель села на кровати, скрестив ноги «по-турецки» и смотрела на спину уходящего Дани, своими разными глазами. Подушку девушка обнимала в руках, словно что-то родное и собственное. – И долго ты пытался ко мне попасть? – удивилась Хель. – Не зря мои родители платят этим ребятам. Мистер Локсли молодец.
Да, она решила, что эта сцена с «прятками», еще и в столь глупой форме, смешна. Все равно он все увидит, разглядит, задаст все вопросы, которые хочет задать, и она расскажет ему все, что сможет или пожелает. Рано или поздно, но этому быть. Так какая разница? Зачем оттягивать этот момент, выращивать проблему, буквально из пальца, и устраивать прочие капризы маленьких расстроенных девочек. Да,  Хель решила этого не делать. Ей самой эти действия были чужды и противны.
- Я не хочу возвращаться в Шибусен, - грустно произнесла Хель, опустив голову, а потом посмотрев на Даню снизу-вверх, словно загнанный зверек. - Ты же мне все-равно не дашь сбежать? – то ли самой себе, то ли другу был адресован этот вопрос. – И все же, кто тебе всю информацию слил?  Я же все равно это выясню,- резко сменив тему, с интересом в голосе, весьма строго, спросила девушка.

Комплимент по поводу новинок во внешности от друга было приятно слышать. Но, это же Даниэль. И, если честно, сам имел не малую изюминку, которую многие находили пугающей или ненормальной. Но, сама Хель на это внимания особого не обращала. В самом деле парень был прав. Мы те, кто мы есть. И сейчас Янг должна была принять все, что произошло. Все уже случилось. Осталось лишь привести мысли в порядок. И просто победить себя.
Все слова Дани были услышаны. Хель правда задумалась. И знаете, в душе не было пустоты. Стало немножечко теплее. Может быть зря она никого видеть не хотела?? Может быть надо было раньше позвать этого засранца? Или это все не поэтому?
И вот, он ушел, а Хель все продолжала молчать, но потом вновь вернулся. И, если честно, так хотелось засмеяться. Ну, представьте. Она выгнала, а он взял и ушел. Как это так? Скажите еще что это просто женские капризы. Но, ведь пока он не пришел Хель была в унынии, но в самом деле, искренне никого не хотела видеть. А теперь, она так рада, что он вернулся. Но, она молчит. Она сама не понимает. Толи ей хочется поговорить, толи умереть, толи испариться.
Напоминание о происшедшем вынудило Хель опустить голову. Она сейчас не могла плакать. Врачи говорили, что вообще это скорее всего будет затруднительно для девушки после перенесенных операций. Но, сейчас хотелось именно этого. Возможно, если бы она могла, то сейчас бы разревелась, уткнувшись лицом в плечо друга. Громко, что бы вся больница сбежалась, и как полагается с соплями и слюнями, с душераздирающим криком, захлебом и прочими горькими прелестями всех традиционных рыданий. Но, этого не случилось. Наверное, прежде всего сдержанность и дисциплинированность девушки не позволило ей подобного.
Нет, Даниель не прошел и не присел рядом. Он просто сказал, что будет ждать Хель в Академии. Именно там, куда она не хочет возвращаться. Неужели он не понимает, что она правда не хочет. И она может просто уехать. Куда-нибудь туда, где он ее не увидит и не найдет.
Пару минуть Хель сидела как вкопанная, смотря на дверь в палату. Она думала, что он снова вернется. Еще разок. Ну и что, что это глупее первого. Третий раз - алмаз, да? Но, как раз спустя пару минут она поняла, что он просто ушел. И стало душно. Она с быстрым психом встала с кровати и подошла к окну. Раскат грома вновь прокатился где-то над свинцовыми облаками. Дождь барабанил по стеклам. Но Хель распахнула окно. Влажная свежесть и запах ливня ворвались в больничную палату, наполняя собой пространство. Внизу Хель увидела уходящую фигуру. Недолго думая, она залезла на подоконник.
- Эй ты, зубастый!!! - своим командным голосом крикнула черноволосая. – Блондин мой ненаглядный!!! - еще громче крикнула она. Ей было все равно что о ней подумают окружающие. – Ты что думал, я шучу что ли, когда говорила, что не хочу возвращаться?!!!
Черноволосая стояла на подоконнике. Капли дождя падали на ее лицо, а короткие волосы веяло ветром. Она ждала реакции. И если он сейчас уйдет, не подойдя под окно – она точно не вернется.
Ну, не подумайте, что Хель Янг решила выброситься в окно. Ну она же не совсем дурная, чтобы не догадаться, что прыжок со второго этажа ее не убьет. А если она с группируется, то даже не покалечит. Максимум ей грозит легкий ушиб. Ну, это если она не будет нырять в асфальт, словно в бассейн.
Она стояла и ждала, когда ее глаза поймают фокус глаз Дани. Неужели он думал, что будет все так просто? Что так долго пытаясь сюда попасть ему удастся так легко уйти?

Откуда-то, в спокойной и весьма депрессивной Хель, которая совсем недавно сидела и размышляла на тему вины, смерти и всего происшедшего, внезапно проснулся некий азарт, что ли. Словно ей захотелось сделать нечто безумное, ей не свойственное. Нечто, чего она раньше не делала и не сделала бы вообще. То-то такое, что возможно, могло бы привести ее в чувства. Сейчас она стояла на подоконнике, а все началось с того, что ей просто стало душно.
- Дура! Ты хоть понимаешь, что ты собираешься сделать?!
- Ты за кого меня принимаешь?!- возмутилась Хель. И тут же поняла, что ничего она не понимает. Она просто хотела подышать воздухом. А теперь мокнет под дождем, стоя на подоконнике. – Людей пугаю. Выйти хочу! – крикнула девушка другу, и как-то странно, и абсолютно не свойственно себе улыбнулась. Вот чьи-то старые фотографии она сейчас точно напоминала. Кого-то, кто почил уже много лет назад. Но, однозначно утверждать сейчас трудно, еще и в таком составе.
- А ты, понимаешь, что собираешься сделать?!!! – внезапно крикнула девушка, раскачивая руки и разминая ноги, словно она готовилась к прыжку с разбегу. – А? Даниэль Рэйвенкроу, ты понимаешь?!!! – и Хель, словно с истерикой, но без слов, устремила взгляд вверх, в свинцовое небо. И словно оно вместо девушки рыдало, а истерическими всхлипами выступали раскаты грома, такие густые и звучные, словно и в самом деле бог грома над облаками бил в свои барабаны.
Хель улыбнулась, и ее улыбка была искаженной, словно искривлённой и натянутой, по родившейся не от чего-то приятного, а от боли и внутреннего переполнения. Так много всего скопилось, чего не выплакать, не прокричать.
И вот, девушка разводит руки в сторону, словно готовясь к объятиям и просто делает шаг вперед. Она не разбегалась, не делала толчков или прыжков. Она просто шагнула в окно. В прямом смысле этого слова.
Вы когда-нибудь чувствовали это ощущение свободы, чувство падения, почти полета перпендикулярно земле.  Это лучшее чувство. Хель на мгновение захотелось это продлить. Или повторить с чего-то более высокого. И знаете, все это время она смотрела в глаза Даниэля. С момента выхода в окно и в момент полета. Она верила в него, и ей было все равно что произойдет, если он не сделает то, что должен. А он должен??